Социологическая трактовка социальной реальности

Следует подчеркнуть,  что  все  рассуждения  о  социальной реальности в рамках социологии свидетельствуют о том, что  здесь  в явном виде признается или  подразумевается необходимость  обращения  к культурному измерению совместного существования людей.

Если в радикальных постмодернистских теориях основное внимание уделяется его неопределенным, неоформленным, подвижным аспектам, то в социологических — в силу характера самой этой науки — при этом признается наличие определенных разделяемых  порядков.

Соответственно изменчивость рассматривается в соотношении с устойчивыми образованиями, бесформенность — со структурами, неопределенность — с конвенциональными установлениями. Это обусловлено исходным допущением о  социальной  природе  человека  и его теоретическим развертыванием в концепциях взаимодействия и коммуникации.

Допущение о социальной природе человека и его теоретические следствия. Представление о социальной реальности как порождении взаимодействий и коммуникаций людей присутствует во  всех классических социологических работах. Об этом свидетельствуют концепции механической и органической солидарности Э. Дюркгейма, общества и общины Ф. Тенниса. Согласно

Ч.  Кули,  люди  приобретают  социальные  качества  «посредством простых форм интимного взаимодействия, или  первичных  групп, особенно семейных и соседских, которые существуют везде и воздействуют на индивида всегда одинаково».  Дж.Г.  Мид  утверждал, что общество и индивидуальное сознание формируются в сетях взаимодействий людей.

Позже к обсуждению социальности обратились П. Бергер и  Т. Аукман. Согласно их концепции, жизненный мир людей активно, хотя зачастую неосознаваемо, конструируется ими самими в процессах взаимодействий и коммуникаций.

В социетально-институциональных формах такая реальность воспринимается как  существующая  изначально и объективно. Однако, как утверждают авторы и их последователи, это всего лишь следствие повседневного воспроизведения приемлемых для людей интерактивных форм. Эта сторона вопроса подробно рассматривается в работах И. Гоффмана.

В своем анализе социального конструирования реальности на микроуровне он  обращается  к привычным ситуациям социальных взаимодействий и выявляет  механизмы их воспроизведения в следовании разделяемым представлениям о соответствующих формах поведения и «презентации себя другим».

Он показал,  что  эти  процессы  и  механизмы актуализуются постоянно в контекстах различных повседневных контактов и отношений. Г. Гарфинкель, обобщая результаты этнометодологическх экспериментов, пришел к выводу, что отклонение поведения от  ожидаемого  в стандартных интерактивных ситуациях  вызывают  у  участников смущение, недоумение и даже агрессию.

В итоге он доказал наличие неосознаваемых норм социального взаимодействия, привычно воспроизводимых и тем самым поддерживающих повседневный жизненный мир людей.

Все эти теоретические представления стали предпосылками для разработки более поздних построений, которые можно отнести к концептуализации социальной реальности. В этом отношении показательно обращение Э. Гидденса к понятию «интеграция» и его переосмысление.

Оно более не связано с такими коннотациями, как сплоченность и консенсус, но означает упорядоченное взаимодействие между акторами разного масштаба.  Причем  подразумевается,  что  в таком теоретическом контексте каждый характеризуется  как зависимостью от других, так и собственной автономностью.

Социальную интеграцию можно рассматривать  как фундаментальный уровень построения любых форм совместного существования людей, поскольку речь идет о межличностных интеракциях, о взаимосоотнесенности практик.

Значимым в этом случае становится соприсутствие акторов, их взаимодействие  «здесь  и  сейчас» и «лицом к лицу». На этом уровне зарождается и складывается то, что Гидденс обозначает термином «системная интеграция», означающим совокупности нормативных предписаний и соответствующих санкций.

Будучи сформированными, социальные  системы  поддерживаются  за счет  рутинного воспроизведения такого рода  образований, приобретающих в силу прагматических причин устойчивый характер.

Но Гидденс в своих рассуждениях идет дальше по  сравнению  с этими, казалось бы, вполне классическими социологическими суждениями. Во-первых, разделение понятий социальной и системной интеграции приводит к выводу, что механизмы, определяющие взаимодействие и коммуникацию  в  ситуациях  соприсутствия, отличаются от тех, что определяют отношения между социальными системами,     которые,     в     терминах     постмодерна,     можно    назвать

«отсутствующими» (в физическом смысле). Во-вторых, идеальнотипическое   представление       о   рекурсивности (самовоспроизводимо- сти)  социальной системы дополняется допущением о возможности возникновения непреднамеренных последствий функционирования ее  частей,  по  определению относительно автономных друг от друга.

Соответственно открывается новая    проблемная    область,    связанная    с    выявлением    процессов  и механизмов  взаимных  влияний  присутствующих  социальных интеграций и «отсутствующих» социальных систем.

Упорядоченность  социальной  реальности.  Соответственно  в отличие от постмодернистских представлений о социальной реальности как изначальной неопределенности социологи прямо или косвенно признают фундаментальную значимость ее упорядоченности.

Даже если речь идет о ее изменчивости и связанности с разно- направленностью человеческих побуждений. По словам П. Бурдье, «социальный  мир  нельзя считать полным хаосом, образующимся произвольно и вполне свободным от проявлений необходимости, раз в нем через габитус, индивидуальные  установки  и  вкусы  прослеживается  соответствие между социальной позицией субъекта и его манерой поведения, склонностями и убеждениями.

Но социальный мир лишен и жесткой структурированности, так же как и способности подчинить каждого воспринимающего субъекта принципам своего построения». Скорее, по мнению Бурдье, речь идет о сети невидимых  связей  между  внешними (по Гидденсу, автономными) по (шюшению друг к другу позициями.

Каждая из них может располагаться ближе или дальше от других, выше или ниже них, занимать промежуточное или  срединное  положение. Иными словами, все,  что происходит  в  отношениях людей с окружением в новых для них обстоятельствах, в неосвоенных его областях, в неопределенных ситуациях, не хаотично.

Люди так или иначе соотносят совместную активность с существующими порядками, которые зафиксированы либо в вещественных артефактах, либо в используемом языке.

Особым вниманием  к  концепции  социальной  реальности отличается сравнительно недавно сложившееся междисциплинарное течение, которое называется коммунитаризмом. Его  сторонники  не просто исходят из общего представления о социальной обусловленности индивидуальных действий и познания.

Для них характерно более конкретное исследование тех форм, каналов, механизмов, благодаря которым совместная активность воздействует на индивидов и в свою очередь получает от них импульсы для консолидации или изменения.

В этих рамках критическому анализу были с современных позиций подвергнуты абстрактные понятия философии, психологии, социологии, относящиеся к индивидуальному субъекту. Исследователи вновь обратились к теме community (Gemeinschaft) — сообщества.

Именно сообщества, характеризующиеся, по Гидденсу соприсутствием «здесь и сейчас», в многообразии их форм (а не абстрактно в’зятое общество как таковое) были признаны социальной реальностью, тем контекстом, который порождается  людьми в  их  непосредственных взаимодействиях и коммуникациях и в  пределах  которого они  обретают свою социальную и индивидуальную идентичность.

Итак,  все представленные  концептуализации  социальной реальности содержат представление о том, что она порождается совместной активностью людей, однако не беспорядочной и постоянно заново возобновляющейся, но  определенным  образом  организованной.

Ее упорядоченность обусловлена тем, что в ходе взаимодействий и коммуникаций люди конвенционально принимают некоторые взаимосвязи, последовательности действий, ситуации как устойчивые и повторяющиеся и фиксируют их в общепринятых разделяемых (культурных) формах.

Именно эту тему разворачивает Э.  Гидденс  в  своей концепции  структурации.

Он  полагает,  что  формообразующие, или структурные, качества системы представляют собой  как  результат, так и регулятор практик, используемых людьми в процессах взаимодействий и коммуникаций. Иными  словами,  совместная активность людей в таком понимании представлена двумя сторонами — структурой и участием (действием), — которые связаны между собой регулярными социальными практиками.

Этому последнему понятию Гидденс придает особое значение,  поскольку  полагает,  что оно указывает и на субстанцию социальной жизни, и на способы ее производства, ее структурирования.