Распад СССР и российский либерализм

Либеральные течения в России обязаны своим происхождением отчасти идеям перестройки и нового мышления Горбачева, но в еще большей степени движению «Демократическая России» и таким политикам, как Е. Т. Гайдар и А. В. Козырев, занимавшим ключевые правительственные посты на ранних этапах посткоммунистической трансформации.

Со времени распада СССР в России развиваются по меньшей мере три заметных направления либерального мышления: модернизаторы, институциалисты и национал-демократы.

Все они относятся к исчезновению Советского Союза с политической карты мира иначе, чем реалисты, воспринявшие это как геополитическую катастрофу, несущую угрозу России и миру в целом.

Но у каждого из трех направлений имеется свое восприятие желаемого мирового порядка и российского участия в нем.

Модернизаторы. В политическом отношении наиболее влиятельны среди российских либералов, пожалуй, западники-модернизаторы.

Многие из них не допускают и самой возможности иного, незападнического, типа либерализма. Западники убеждены, что во время холодной войны Россия действовала вопреки своим национальным интересам и должна теперь сделать все возможное для интеграции с Западом.

При этом Запад воспринимается как единственно жизнеспособная и прогрессивная цивилизация в мире.

Основные угрозы «подлинной» идентичности России западники видят в ее политико-экономической отсталости и связях с недемократическими странами, в особенности бывшими союзниками СССР.

Достойный ответ на эти угрозы Россия, по их мнению, сможет дать только войдя в сообщество «западных цивилизованных наций».

Модернизаторы уверены, что альтернативы Западу в мире не выработано и что окончание холодной войны означает победу западной цивилизации во всех отношениях: военном, политическом, экономическом и культурном.

Распад СССР они считают положительным явлением, поскольку исчезла угроза российской безопасности и у стран появилась возможность присоединиться к универсальным ценностям цивилизованного мира — демократии, рыночной экономики, защиты прав человека — и тем самым «вернуться в нормальный цикл развития, из которого выпали на 70 лет».

На самом Западе весьма сходная позиция отчетливее всего была выражена Фукуямой в знаменитом тезисе о «конце истории», с которым российские модернизаторы солидаризуются без особых колебаний.

У России, утверждают они, не существуют альтернативы интеграции в западное сообщество, и ее модернизация-вестернизация должна состояться, нравится это кому-то в России или нет.

Если сегодня Россия сама не предпримет усилий в этом направлении, то завтра приобщение к Западу все равно произойдет, но с большими для страны социальными издержками и платой за отставание.

Сходные этим позиции активно отстаивали ранние западники типа Козырева и Гайдара, всерьез полагавшие, что Россия станет частью Запада сразу после провозглашения приверженности западным ценностям.

Институциалисты. Если для модернизаторов ключевым термином, определяющим успех России, является «модернизация», то институциалисты связывают будущее страны с обретением и упрочением ею членства в важнейших мировых и международных институтах современного мира.

При этом многие институциалисты нередко выступают с критикой существующих международных институтов и предлагают свои проекты их совершенствования, в том числе и для более успешного содействия развитию России.

Институциалисты также более критичны в отношении распада СССР и не рассматривают его как однозначно позитивный процесс.

Вместо этого они говорят о необходимости укрепления интеграционных связей в бывшем союзном пространстве и выхода за пределы мышления в категориях «победы» и «поражения» в результате холодной войны.

Среди институциалистов можно выделить две конкурирующие школы. Первая считает институт суверенного государства устаревающим, отдавая приоритет развитию транснациональных институтов и мирового гражданского общества.

Так, сторонники М. С. Горбачева выдвинули гипотезу о возникновении глобального гражданского общества, постепенно создающего «необходимые условия для установления нового демократического мирового порядка, функционирующего на сетевых, а не иерархических принципах».

Вторая школа, которую можно назвать умеренными институциалистами, не согласна с тем, что государство, суверенитет и национальные интересы утрачивают свое значение.

Подчеркивая растущую роль международных институтов в мире, умеренные институциалисты считают, что институты не отменяют, а защищают и переформулируют роль и ценности наций-государств.

Соглашаясь с ведущей ролью Запада в мире, они подчеркивают значимость укрепления таких международных институтов, как ООН, и необходимость для России решать свои международные проблемы через участие в их деятельности.

России, полагают институциалисты, предстоит немалая работа для успеха в этом направлении. Представители этой школы отнюдь не столь оптимистичны, как модернизаторы.

Корни российского институциализма в усилиях совершенствования системы международного контроля над вооружениями, а также в попытках М. С. Горбачева заложить принципиально новые политические основы мирового порядка.

В качестве примера отличия радикальных и умеренных представителей этого течения можно с определенной долей условности назвать различие между теоретиками радикального обновления институциональной структуры мира типа А. Линклейтера и сторонниками «международного общества» вроде X. Балла в Европе и Р. Кохейна и Дж. Ная в США.