Налогообложение и государство

Исторически можно выделить два основных направления научного анализа хозяйственной деятельности — классическая традиция, сосредоточившаяся на экономическом формализованном подходе, и альтернативная континентальная традиция (которую еще можно обозначить как “Staatswissenschaften”, или «общественно-политические науки»), включающая в себя более широкий круг политических и социальных вопросов.

На европейском континенте напротив начиная с 1723 г. экономика изучалась в контексте камеральных и политических наук, в том числе права.

Представители немецкого камерализма (своего рода ответвление меркантилизма) рассматривали финансовую науку в более широких рамках дворцового и государственного хозяйства, что было вызвано в первую очередь отсталостью народного хозяйства, которое строилось на доходах от доменов, и феодальной раздробленностью, когда существовало несколько сотен княжеских хозяйств.

В сущности, камеральные науки представляли собой экономику и государственные финансы, встроенные в широкий подход социальной политики, в котором государство и его институты рассматривались как главный источник инициативы.

Это можно видеть и в работах таких авторов, как В. Зомбарт, Й. Шумпетер или М. Вебер, которые хотя и являются пионерами в социологии, сами себя прежде всего социологами как таковыми не считали.

Когда в 1789 г. вспыхнула Французская революция против старого режима, который представлял из себя французскую монархию с ее привилегиями и иерархической структурой, ее идеи поначалу повлияли только на немецкую интеллектуальную жизнь.

После падения старой Германской империи в 1806 г. большая часть Центральной Европы стала под протекторатом французской гегемонии, в форме недолгосрочного Рейнского союза, который представлял слабо структурированное объединение немецких князей, которые были обязаны заключить союз с Францией и полностью контролироваться ей.

Все эти изменения в жизни людей и государственных финансов создали предпосылки для развития политической экономии.

Специализированная научная дисциплина, предметом которой были бы вопросы государственных финансов, появилась позже, в первой половине XIX в., хотя она находилась в зачаточном состоянии и состояла, как предположил Фриц Карл Манн, из экономики (государственных) финансов, финансовой политики и социологии финансов.

Ее родоначальниками в Германии были ученые и практики государственной службы, занимавшиеся в основном доходной частью бюджета. Эта немецкая традиция камералистики — практическое искусство, как управлять автономной территорией эффективно и справедливо с помощью финансовых мер, направленных на заполнение казны государства, — затрагивала интересы целого ряда дисциплин.

Авторы статей и книг в области государственных финансов и налогообложения начала XIX в. были в основном не учеными, а представителями различных профессий (например, инженерами, служащими, военными офицерами).

Классическая финансовая наука начинается с системы Христиана Вольфа (1679—1754) и принципов Иоганна Генриха фон Готтлоб Юсти (1717—1771).

Следует определить причины ее возникновения, чтобы правильно понимать предположения и основные идеи. В то время как несколько позже Адам Смит (1723—1790) начал искать причины богатства народов, Юсти интересовался основными причинами власти и благополучия государств.

Он считал, что власть государства состоит из «возможностей» (“Vermögen”) его жителей, и под этим понимается сама способность создавать что-то и чего-то добиваться. Юсти обосновывал финансовую науку как одну из наук о государстве в смысле камеральной науки.

Под этим подразумевается, что те, кто ее применяет (камералисты), имеют доступ к казне князей. Князь советовался по вопросу, как он мог сохранить власть и благополучие. То есть консультирование имеет адресата — принца (соответственно — четкую идентификацию с правительством), и ставит целью увеличение власти и счастья соответствующего государства, что сегодня мы назвали бы благополучием.

Традиционные финансовые принципы можно обобщать в разные группы, однако бросается в глаза, что почти все авторы упоминают некоторые основополагающие максимы.

Юсти имел в виду то, что мы теперь называем принципом минимизации трансакционных издержек. По мнению Ю. Бакхауза, при расчете дополнительных расходов (избыточное бремя) государственной деятельности, в частности налогообложения, эти затраты, как правило, упускаются из виду, однако они представляют значительную часть исследований социологии финансов.

Все вместе эти принципы служат тому, чтобы снабдить правителя пакетом мер, которые он сможет применять для благополучия государства.

Государство — не Левиафан, но предприниматель, действующий в интересах благополучия его граждан. Поэтому у Юсти государство как предприниматель прекрасно вписывается в образ рыночной экономики.

Продолжают данный подход работы Адольфа Вагнера (1835—1917), который сформулировал общие закономерности в деятельности государства. В частности, сюда можно отнести закон Вагнера о возрастании государственных функций.

У Вагнера государство с его традиционными финансовыми инструментами, которые в первую очередь служат экономическому развитию, не справляется с проблемами, созданными рынком.

Следствием индустриализации было бегство крестьян из села и размывание традиционного жизненного уклада, социальных связей и механизмов социального страхования.

Однако удаление традиционных механизмов защиты жизни в общине, городской гильдии или другого института не сможет быть полностью заменено рыночным страхованием. Поэтому требуется присутствие государства на рынке для выполнения данной функции.

Марк Мизручи и Линда Брюстер Стернс считают, что традиция изучения денег, банков и финансов, начатая социологами К. Марксом, М. Вебером и Г. Зиммелем, не была продолжена до тех пор, пока Парсонс и Смэлсер не попытались в 1956 г. пересмотреть социологию экономки: трудно поверить в то, что «вопросы финансов получили небольшое внимание со стороны социологов через несколько десятилетий после Вебера и Зиммеля».

Надо отметить, что существует огромная европейская традиция, которая не должна игнорироваться.

После Первой мировой войны Рудольф Гольдшайд и Йозеф Шумпетер, два австрийских основателя финансовой социологии, исследовали кризис налоговой системы.

Впервые термин «социология финансов» употребил именно Гольдшайд, который в 1917 г. написал книгу «Государственный социализм и государственный капитализм». Финансовая наука дает понимание того, как получить достаточное количество налогов для государства, но не дает взгляд на общество в целом.

Поэтому необходима социология, которая обеспечит больше, чем техническое знание финансовых вопросов. По мнению Райнхарда Бломерта, Р. Гольдшайд разработал антропологическую картину: государство начинается с войны, когда князь не может оплатить расходов на войну без налогов.

Поэтому рост налогов с целью финансирования войн стал основой социальной системы, которая называется государство.

При этом существует два класса граждан в обществе: собственники труда и собственники капитала. Государство может облагать налогом первых и, с точки зрения максимального получения налогов, требовать натуральной выплаты.

Капитал лишь заимствуется на время, и государство увеличивает свой внутренний долг. Тогда как первая группа действительно возмещает расходы государства посредством налогов или натуральных взносов (чаще военной службы), вторая получает долговые расписки, которые должны быть удовлетворены из государственных доходов.

Ю. Бакхауз считает, что именно в этом и состоит специфический подход Гольдшайда к идее человеческого капитала. В то время как возмещение рабочим классом расходов государства представляет собой реальные блага и услуги, класс капиталистов вкладывает только кредиты, которые потом нужно возвращать.

Война заканчивается обычно обогащением нескольких частных лиц, которые получают прибыли из государственных закупок.

Идеи Гольдшайда можно объединить в два основных направления. Политический аспект заключается в том, что бедное государство, которое является узником собственников капитала, не может быть легитимным государством правосудия, поскольку его суверенитет не базируется на автономной финансовой власти.

Его основные выводы сложно оспорить: государство — это огромный распределительный механизм, изобретенный в континентальной Европе, первоначально для сбора налогов на войны. Короли и князья должны были полнить пробелы в военных накоплениях, собирая налоги от своих имений.

К концу войны они отказались сокращать налоговые сборы по двум причинам: необходимость содержания постоянной армии и предоставление средств тем, кто был демобилизован.

В своей статье «Кризис государства, основанного на налогах» Йозеф Шумпетер выделил прогрессивные идеи Гольдшайда по истории финансов и оценил его социологический подход, дающий возможность рассматривать бюджет как «скелет государства».

История финансов какой-либо нации — это существенная часть ее истории, и то, как налоги используются, имеет существенное влияние на судьбы народов.

Он приводит ряд примеров, чтобы продемонстрировать необходимость пересмотра истории финансов и налогообложения, и подтверждает мнение Гольдшайда о сути налогового государства как результате финансирования войн.

Но опровергает идею, что мировая война будет означать конец налогового государства. Кроме того, переход от капиталистической экономики к социалистической не следует автоматически из нарушения финансирования госдолга, а является результатом только политической воли граждан: если они решат в пользу социалистической экономики против частной собственности, то налоговое государство исчезнет.

В 1920-е гг. и вновь после Второй мировой войны новая дисциплина — социология финансов — преподается немецкими, австрийскими, французскими, итальянскими, испанскими и американскими учеными, среди них Ю. Ландманн, В. Парето, Г. Султан, Дж. О’Коннор и Фриц Карл Манн, который преподавал в Кельне, а затем в США (в период своего изгнания).

Хотя ни один из них не повторял в точном смысле Гольдшайда, все они видели необходимость расширения области финансовой науки, дополняя ее более широкой точкой зрения социолога.

Например, Юлиус Ландманн обратил внимание на раннюю профессионализацию финансовых отношений в XI и XII вв. в Италии. Во время сбора средств на крестовые походы Римско-католическая церковь была на пороге создания крупных финансовых потоков.

Деньги крестовых походов (тот, кто не хотел принимать участие в крестовых походах, мог уклониться от обязанности, жертвуя церкви деньги), а также возможность получать,деньги за индульгенции составляли церковный налог и создали основу системы сбора денег группой профессионалов, которые вскоре стали иметь дело с деньгами, предоставляя кредиты членам церкви и государству.

Типичный метод финансовой социологии, по мнению Ландманна, заключается в акцентировании внимания на исторических и процессуальных аспектах, принимая во внимание финансовые интересы и бремя основных социальных групп (опираясь не на концепцию рационального поведения, а на факт, что не все социальные группы фактически осознают свое финансовое бремя).

Социология финансов обращает внимание на борьбу за власть между различными группами, их различные способы формулирования интересов, их различные отношения к государству. Она исследует финансовую практику разных социальных слоев (например, специфические способы экономии и способы ухода от налогов).

Ф.К. Манн, ученик А. Вагнера и Г. Шмоллера, в рамках функционального анализа полагает, что фискальная функция переходит в функцию социального контроля.

По мнению Ф. Блока, изучая то, каким образом хозяйственная деятельность финансируется из частных или общественных фондов, мы сумеем понять, как различные акторы мобилизуют разные объемы ресурсов.

Одним из открытий социологии финансов является идея, что государство — это не просто технический институт, все его действия являются результатом политической борьбы различных социальных групп и интересов.

M.JIepya предлагает типологию государств в зависимости от степени государственного вмешательства и уровня налогообложения в них.

Либеральная традиция выражает желание ограничить роль государства по политическим и экономическим причинам. Вмешательство государства допускается для поддержания суверенитета (дипломатия, оборона и др.) — это расцвет идей экономической конкуренции и невидимой руки рынка.

Томас Гоббс в 1642 г. пишет об абсолютном праве государей облагать подданных налогами, но вместе с тем указывает на необходимость соблюдать умеренность и равномерность, прежде всего с помощью косвенных налогов, что стало господствующим мнением в Англии.

После А. Смита и Д. Рикардо налог в английской традиции выполняет строго финансовую роль для обеспечения ограниченных расходов государства.

В качестве примера можно привести Россию во время приватизации, когда отсутствие доверия граждан в коррумпированном государстве объясняет снижение налоговой этики.

В «расточительном» или коррумпированном государстве нет ни средств, ни легитимности для финансирования государственных программ, а осуществление политических решений осложняется низким уровнем социального доверия.

По мнению М. Мура, в таких странах часто используются лишь несколько основных налогов для финансирования бюджета: предпочтение отдается таможенным пошлинам или налогам на добычу полезных ископаемых.

«Кризис налоговой системы» характеризуется низким уровнем налогообложения в сочетании с высоким уровнем государственного вмешательства.

У Гольдшайда государственный долг, который никогда не может быть погашен с помощью сбора налогов, должен привести к государственному контролю над основными финансовыми ресурсами в стране и социализации экономики.

Цо мнению Шумпетера, напротив: крах современного государства в результате налогового кризиса в современных развитых странах невозможен. Переход от частной экономики к социалистической не следует автоматически, а является результатом только политической воли граждан. Р. Масгрейв утверждает, что при прогнозе экономического предела налогообложения «недооценили гибкость реагирования системы на рост государственного сектора».

М. Лepya рассматривает кризис как решающий фактор, определяющий налоговую политику. Соотношение между налогообложением и расходами является политическим выбором, а кризис используется как аргумент для обоснования изменений в современной налоговой политике.

Например, А. Пикок и Дж. Уайзман при анализе двух мировых войн делают вывод о том, что государственное вмешательство в мирное время ограничено из-за нежелания платить налоги, тогда как война повышает терпимость населения в отношении налогов.

В послевоенный период налоговые поступления направляются на удовлетворение социальных нужд, в соответствии с законом А. Вагнера: рост ВВП сопровождается ускоренным повышением государственных расходов.

Однако положительная связь между войной, повышением налогов и становлением государства не является универсальной, так как, по мнению М.Сентено, «войны не создали государств в Латинской Америке».

«Интервенционистское государство» сохраняет свое присутствие в развитых странах, налоговые поступления по-прежнему высоки, особенно в Европе.

М. Леруа считает, что первоначально государство благосостояния представляет собой форму общественного вмешательства в соответствии с социальной теорией справедливости, сформулированной в XIX в. для устранения негативных последствий развития капиталистического общества.

Социополитический подход рассматривает налогоплательщика, принимающего решения в социальном контексте. Существует несколько форм компромисса, касающихся взаимоотношений между государством, налогами и общественными благами.

Налоговый консенсус осуществляется прежде всего через распределение налогового бремени между социальными группами и определяется уровнем социальных трансфертов.

Эмпирически существует сильная связь между источником прибыли и характером государственных услуг: в соответствии с работой Дж. Тиммонса, исследовавшего в 1975—1999 гг. страны ОЭСР, регрессивные налоги связаны с увеличением социальных расходов и индекса человеческого развития, но не с защитой права собственности.

Р. Кьюсак и П. Бераменди показывают, что при координации работы рыночной экономики правительства облагают налогами в большей степени труд, чем капитал, в обмен на услуги государства всеобщего благосостояния. Скандинавские страны характеризуются высоким налогом как на прибыль, так и на трудовые доходы в обмен на социальную защиту населения.

Но в скандинавской социал-демократической модели левые правительства должны поддерживать государственные гарантии не только за счет налогообложения труда, но и с помощью косвенного налогообложения.

Таким образом, резюмирует М. Леруа, уровень социальной защиты каждой страны определяет форму государства благосостояния. Исследование ценностей в Европе (European Values Surveys) показывает, что, несмотря на национальные различия, люди положительно относятся к общественным благам, которые обеспечивает государство.

Социолог Г. Эспинг-Андерсен (G. Esping-Andersen) использует термин «капиталистическое государство благосостояния», потому что во всех западных странах облагается налогами и тратится государством от 30 до 60 % ВВП, при этом более чем половина денег направляется на социальную политику.

Природу налогообложения в качестве объекта и инструмента государственной политики некоторые рассматривают прежде всего с точки зрения функционального подхода (например, Ф.К. Манн).

По мнению М. Леруа, в рамках диалога с экономистами традиционный экономический анализ, рассматривающий прежде всего финансовую сторону, экономическое регулирование и перераспределяющую функцию налога, необходимо дополнить изучением социальных, политических и территориальных функций налогообложения.

Исторически система налогообложения в Европе выполняла только финансовые функции, однако со временем она стала интервенционистской.

Социальная функция включает в себя перераспределение доходов от налогообложения с целью сокращения неравенства и защиты более слабых членов общества.

В частности, создание налога на прибыль (в Европе) представляет собой компромисс между капиталистическим классом, который таким образом избежал риска социальной революции, и рабочим классом при поддержке левых партий.

Например, в 2003 г. социальная функция налоговых расходов (налог на прибыль, корпораций, НДС) Канады, Франции и США составляет около 35 %, а экономические функции — около 65 %.

В этих трех странах налог на корпорации мало используется для социальных целей (93 % — для экономических целей), но налог на прибыль используется на различные социальные функции (в Канаде — 34,6 %, в США — 38,5 %, во Франции — 44,3 %).

Налоговый стимул для создания рабочих мест является также широко распространенным социальным инструментом.

Традиционно семья поощряется в рамках системы налогообложения в виде сокращения налогов или применения более низких налоговых ставок, в то время как бездетность облагалась дополнительным налогом (например, в нацистской Германии или СССР).

В США налог на азартные игры введен из этических соображений, в то время как в Великобритании азартные игры считаются социально приемлемыми.