Целевая причина права

Целевая причина (CP) Права. Круг содержания БВВ (бытия в возможности -V), -это область идеального бытия включающая в себя модель ситуаций, каждая из которых уже есть противоречие. При этом противоречие не по природе БВВ (V), когда каждое из противоречий представляется для носителя БВВ необходимо истинным, и поэтому может быть снято только в рамках энтелехии, а как следствие восприятия ситуаций в области действительного. Это т. н. «очищенная» форма БВВ, где структурирующим основанием является согласие с возможностью реализации и нахождения в реальности противоположностей. При этом вопрос не идет об одобрении или желательности наступления тех или иных последствий, нет, – просто констатируется сама необходимость бытия в действительности различных ситуаций, составляющих противоречие.

Здесь же содержится механизм реализации каждой модели, при том, что подобная реализация не должна означать уничтожение какой – либо формы, изначально предусмотренной БВВ. Так же прописывается движущая причина (DP), то есть кто (субъекты правоприменения, правоиспользования, правоисполнения, например) и посредством чего (структура прав и обязанностей субъектов) будет реализовывать бытие в возможности. Качественные характеристики в области права приближены к времени, что делает алеантность энтелехии права достаточно высокой. Более того, мы можем говорить о том, что время является центральной категорией парадигмы права (процессуальные сроки). Аномалией здесь является то, что время задано безотносительно к парадигме в целом и полностью помещено в область целевой причины; для движущей, оно предусмотрено в рамках самой целевой причины и поэтому одновременно является элементом движущей (современное разделение на материальное и процессуальное право). Здесь не материя post factum преобладает над БВВ, а наоборот само бытие в возможности диктует критерий жизнеспособности бытия в действительности. Так же содержится механизм устранения противоречий, возникающих в ходе самой реализации бытия в возможности.

К обозначенной нами картине следует добавить, что носители СР права никогда не пребывают в одном источнике. Все механизмы разбросаны в различных формах выражения с разнородной степенью восприятия (нормативно – правовые акты), но это – техника законотворчества. Она примитивна в силу своего исторического развития, однако на сущность явления не влияет.[4 – К слову сказать, этот недостаток был развит в достоинство современной Теорией государства и права (учение о правовой норме как идеальном объекте в противопоставлении позитивизма, нормы закона). Мы похожи на дикарей, целью обучения которых является не научить изменять и понимать, а разбираться в дебрях уже созданных заблуждений и фикций сознания. Необходимо понимать, что познание возможно только в активной форме преобразования.]

Здесь следует отметить, что целевая причина имеет своим предназначением не формирование области действительного, а скорее следование области бытия в возможности, содержащегося в самой целевой причине. Этот вывод может быть не так заметен в области материального права, но весьма актуален в области норм процессуального характера. Материальное право же само по себе включено в сферу парадигмы и именно поэтому со стороны может показаться, что в этой области целевая причина права нацелена именно на формирование действительного, но это не так. На примере понимания декриминализации деяний это очевидно. Право по своей природе интересует только само право, как оно применяется, насколько оно реализовывается в области действительного – Pereat mundus et fiat justicia!

И еще один тонкий момент. Приятнее всего конечно было бы видеть в области права совокупность того, что называемо законом или по крайней мере то, что имеет нормативное содержание, выраженное текстуально и доведенное до (не) определенного круга лиц. Но право это, прежде всего парадигма, необходимость бытия которой вызвано существованием в области действительного целого ряда других форм парадигм. Поэтому право не всегда связано одеждами закона. И это не соотнесено с областью исторического. Наоборот, бывает таким образом, что сам закон вытесняет право, превращая парадигму права в конкурирующую форму организации материи. И здесь следует иметь в виду, что это возможно только в отношении предельно простых форм бытия в возможности, действительная энтелехия которых доступна неперсонифицированному круг лиц ежедневно и составляет ту область, которая значима для всех и для каждого (например, область уголовного права, уголовного процесса). Но в области постиндустриального общества от этих явлений остается лишь воспоминание учебников. По крайней мере, до тех пор, пока не будет сформирована альтернативная революционная форма структурирования реальности по предмету правого регулирования, что весьма вероятно в современном мире.

В рамках данной работы мы в любом случае будем исходить из презумпции того, что целевая причина права выражена в форме законодательного акта (хотя опять же повторимся – СР права может быть представлена смешанными источниками, что сути организации парадигмы опять же не меняет, изменяется формальная причина парадигмы права).

Здесь же следует отметить, что за время самосознания права как самостоятельной формы бытия, отделенной от воли человека (это сравнительно небольшой период времени) еще не сформировалась в полном объеме, но уже присутствует в зачаточном состоянии, система снятия внутренних противоречий субъекта познания, сталкивающегося с СР правовой нормы. Внутренние сомнения относительно правильности понимания – это результат формализации целевой причины. Поскольку раньше (до текстуальной обособленности права) таких вопросов просто не возникало. Сознание индивидуума представляет собой первичную форму бытия в возможности, которой присуща натуральная рефлексия. При первичном столкновении с формализованным правом корреспонденция содержания СР индивидуума обычно сводится к минимуму, более того, приобщения к СР права просто не происходит, поскольку сами навыки и содержание механизмов познания у индивидуума отсутствуют, а в самой СР не содержатся.

Именно поэтому формой приобщения к СР права до сих пор остается не органон, выработанный самой СР парадигмы, а сознание субъекта, прошедшего своего рода пайдею (юридическое образование, профессия). До сих пор авторитетность правопонимания и снятия противоречий в области права решается индивидуально, посредством приобщения индивидуума, обладающего определенной квалификацией, знаниями и прочее. В части прочего следует отметить такие вещи как Конституционные суды, получившие широкое применение в современном мире (при этом Конституцию как основной закон при всем желании нельзя назвать формой снятия противоречий индивидуального плана, хотя именно таково ее предназначение изначально), аутентичные толкования различного рода и вида, юридическую науку, хотя последняя в свою очередь пока не приобрела ни собственные глаза, ни собственное сознание (она заложница политических процессов).

И здесь же, при желании, можно было бы обозначить ближайшую цель для развития права – формирование такого органона, который бы структурировал сознание индивидуума сообразно содержанию СР права, не допуская отклонений в ходе реализации, вызванных тем, что нормы права проходя через сознание субъекта, претерпевают коррозию и видоизменение. Задача, с точки зрения традиционных методов познания, – сколь фантастическая, столь и необходимая.

И еще одно, думать, что изменчивость объективного в субъективном – это нормальный процесс применительно к области права – преступление. Право изначально и возникало как форма нарушения этого постулата. Сущность права – приведение к единому основанию отдельных парадигм действительного.

В других работах, посвященных проблемам криминологии, мы рассматривали данную проблему, и установили, что это путь к преступлению, так как общее представление о преступлении при этом не меняется, а мотив преступления декриминализуется, в итоге преступление становится формой общежития, что ведет к эффекту мультипликации, а затем к революции. Сценарий в принципе нормальный, но не для того, кто ставит вопросы о власти, реального управления в обществе.

Движущая причина (DP) Права. В классическом понимании, в Парадигме бытия движущая причина является тем, благодаря чему реализовывается содержание целевой причины того или иного вида, или же вообще бытие в возможности (если речь о первичном процессе реализации).

К сфере DP отнесены субъекты реализации и игра (основа, связующая воедино разнородность элементов). В классической традиции людологии опять же по- разному классифицируются сами игры с точки зрения алеантности, количества участников, степени символизированности и прочее. Анализ парадигмы права обладает некоторыми специфическими особенностями в силу того, что данная область действительного достаточно сильно поляризована представлениями о ней различного рода.

Область права так же погранична с областью такой парадигмы как власть. При этом на сегодняшний день можно говорить о том, что это две различные парадигмы. Как правило, дисбаланс власти и права приводит к тому, что игровое начало в парадигме права лишается внешней алеантности, усиливая при этом рефлексию субъектов, абсолютизируя бесчувственность и отстраненность одних (тех, кто по ту сторону – правоприменителей) и доводя до чудовищных форм переживания других (объекты правоприменения).

Это следствие «гениальной» идеи разделения властей. Если из ночного сторожа и можно было создать Левиафана, то лучшего способа придумать было нельзя. Любая игра в период своего обособления во времени и пространстве создает свою систему значений и символов формальной причины, которые, в конечном счете, и определяют представление и содержание целевой причины для стороннего наблюдателя (непосвященного и не сопричастного изначально целевой причинне явления). Такой стала судебная система, создавшая свою мета – реальность права. В одних странах этот абсурд легализован прецедентной системой права, в других это имеет форму тотального не соблюдения закона в суде (нулевая реализация позитивного права). Но это отдельная тема для исследования, и не в рамках столь маленькой работы.[5 – Хотя именно эти явления и стали причиной появления понимания права, предназначения права как формы познания действительности, а не инструмента изменения социальной реальности как учили нас последние триста лет. Именно тот факт, что мы забываем о том, что с помощью права мы в первую очередь должны ориентироваться и познавать мир социума, создал необходимость доказывания этого факта. Право с практической точки зрения – система организации социума (парадигма), персонификация в которой и участие в которой (соблюдение или использование) помогает выжить члену данного социума – человеку. А для этого право не должно быть «вещью в себе».]

Везде, где правоприменение основано исключительно на властной функции, где существует пренебрежение игровой формой организации реализации бытия в возможности, наблюдается абсолютизация содержания бытия в возможности целевой причины, и, в конечном счете, как следствие, отсутствие реализации содержания целевой причины делает ее вещью в себе.

Игра должна быть определяющей для субъектов, вовлеченных в процесс энтелехии бытия в возможности. Соблюдение алгоритма, игрового алгоритма – главнейшее условие и гарантия того, что реализация пройдет удачно (технология социального конструирования).

Здесь еще раз отметим, что под игрою следует понимать именно формообразующее начало бытия вообще, стадию перехода возможного в действительное. В своем генезисе любая деятельность носит чисто игровой характер, тот самый, который мы понимаем под словом «игра» применительно к «играм – играм», но беспрерывность сознания, и отсутствие усеченного сознания итадии перехода возомжного в действительное. нимать именно формообразующее начало бытия вообще имнно (всецело зависимого от среды нахождения) сталкивают человека с последствиями его собственной деятельности, которые он так же должен включать в область своего действительного как форму представления – содержание БВВ.

И элементарное сегодня приготовление пищи, и возможность писать и говорить ранее были помещены в то, что мы сегодня называем сферой магического. Мир необходимо было увязывать и распространять над ним свою власть – такова интервенция культуры во внешнюю реальность, неувязанную с человеческим.

Такие чувства как интерес, патриотизм, чувство собственной значимости, сопричастности великому делу – есть, прежде всего, формы производные от игрового вообще. Они присущи всем изначально, но со временем алеантность необходимо убывает для каждого, кто вовлечен в реализацию в достаточно продолжительном временном континууме.

И в обратной связи с ростом автоматизма реализации определенных элементов БВВ, каждый алгоритм прошлого, в свое время отличающийся для современников рациональностью, становится комичным для грядущего, наполняем своеобразным содержанием бытия в возможности воспринимающего субъекта, воспринимаем им именно несерьезно, как детство, как игра в ее полном и точном выражении.

Область права потому так ярко окрашена для стороннего в игровой цвет (мантии, парики, специальный язык, магические процедуры клятв, помпезность зданий и прочие атрибуты государственной власти), что она есть всегда предмет точного и необходимого внимания каждого, кто с ней сталкивается, есть форма противоречия смыслу и содержанию большинства парадигм социального, так как именно она есть суть данных парадигм и основа их функционирования в представлении современного источника властеотношений. Наиболее заметна область правосудия, сохраняющая в себе традиции прошлого.

В целом все те, кого можно назвать государственными служащими, помещены в сферу движущей причины, так как право существует именно в области государственного образования, как бытие в возможности государства. В области материальной причины можно сказать больше, что реализация целевой причины права – означает существование государства в той или иной конкретно взятой парадигме. Государство незримо присутствует в налично существующем как форма соблюдения закона, права.

Государство, таким образом (бытие в действительности права) существует, как в рамках движущей причины относительно заданного количества парадигм, реализация которых всецело связана с субъектами государственного типа (государственные служащие), так и в рамках материальной причины – как форма результата реализации норм права, как бытие в действительности права.

Ужас ситуации сегодня в том, что государство реализует определенную структуру бытия в возможности права абсолютно закрытую для всех, кроме тех субъектов, которые составляют движущую причину данной энтелехии (область государственной тайны и государственной политики), если прибавить к этому еще факт хаоса правовых норм в виде законодательных актов, систему разделения властей и т.п., то получается, что право создает свою область реализации, а государство – свою. Это ставит вопрос об обычном обмане со стороны Великих просветителей в вопросах либерализма и демократии, а уже тем более правого государства и современной теории права вообще. Власть не реализует право, как это может быть в области идеальной системы, сегодня она определяет его применение и область его реализации, делая последнюю секретной. Получается, что и право есть вещь в себе и сфера его применения остается благодаря власти вещью в себе, недоступной для познания теми, кто к власти не относится.

Следовательно, целью государства является де факто поддержание своего существования и сохранение самое себя, так как других задач в области права оно не видит и не ставит их перед собой, не расценивая право как полноценную целевую причину бытия социума, а сводя его к роли инструментария для достижения целей в рамках других социальных парадигм. Это является полнейшей формой деградации, фактически перед государством сегодня, если следовать данной форме рассуждений, стоят те же задачи, что и перед органами управления родоплеменного строя, последние, правда, справлялись с ними лучше.

Таким образом, теория того, что право всего лишь инструмент для достижения конкретных целей и задач верна в случае, если анализировать современную действительность. Но это мошенничество со стороны власти и изначально Великие французские просветители и немецкие философы – классики представляли себе нечто иное. Да и Стагирит, благодаря которому мы имеем замечательную возможность написать данную работу, в условиях полисной демократии видел себе несколько другую картину.

Ставя знак тождества между государством и властью, мы должны понимать под властью механизм, обеспечивающий зеркальную реализацию возможности в действительность. Именно такова задача субъектов движущей причины парадигмы права. Государство в данном случае в общем понимается как совокупность материальных причин и о его наличном существовании можно судить только по тому, насколько материальная причина соответствует целевой.

Правосудие в современном мире является формой приведения бытия в возможности в соответствие с областью бытия в действительности, в то время как изначально функцией правосудия было снимать противоречия бытия в действительности, возникающие в силу того, что в СР парадигмы права, как уже отмечалось, существуют противоречия, имеющие одинаковое право на существование.[6 – Таков был, например, принцип талиона. Преступление не понималось как табу, оно расценивалось как форма поведения, условие реализации нормы права. Это сегодня государство присвоило себе право мстить и черт знает во что превратило его.] Таким образом, сегодняшняя юстиция – не лучшая форма алгоритма реализация бытия в возможности целевой причины парадигмы права.

Игровые элементы вообще утрачены, что неизбежно приводит к правовому нигилизму.

Соотношение субъектов и игры в рамках движущей причины должно быть следующим – игра должна полностью персонифицировать и определять бытие субъектов, растворяя их в самое себя, сковывая и обязывая к исполнению действия.

Следует отметить так же, что познание вне участия в движущей причине рождает представление об игре как о наборе т.н. «орудий производства», средств и методов, благодаря которым действуют субъекты движущей причины, если хотите, набор прав и обязанностей в конкретике того или иного отношения. Это вид парадигмы с точки зрения восприятия по позиции стороннего наблюдателя, отделенного от самой воспринимаемой им парадигмы либо самим игровым полем (взгляд не участника игры), либо временными, посредническими и прочими барьерами.

Формальная причина (FP) Права. Формальная причина права всецело зависит от чистоты реализации, от качества игрового начала. Задача не принуждать, а убеждать субъекта в том, что то или иное положение вещей является правильным, приемлемым, а, следовательно, положительным для него. Воспринимающему субъекту не доступно ни сознание субъектов реализующих СР, ни сама СР, так как до ее реализации в той форме в какой она должна быть, она представляет собой становление, а пока есть становление нет ставшего, когда же есть ставшее, уже нет становления (Стагирит).

Поскольку право в своих процедурах (в особенности процессуальное право) далеко от автоматизма восприятия (символизм), то именно по формальной причине, по атрибутике, которая сопутствует действию (время, место, темп, маски, реквизит и прочее) создается представление о процессе. Это подчинено, конечно же, принципам встречности и подобия, многим другим факторам, но суть остается единой – форма определяет содержание для воспринимающего наблюдателя (не участника движущей причины).

Соответственно, чем меньше государство уделяет внимание игровой атрибутике – тем меньше уважение к закону, тем больше право реализовывается «из под палки». И наоборот, когда государство постоянно играет со своими гражданами в сопричастность (здесь достаточно того, что гражданин является зрителем), тем выше доверие, тем больше желание быть частью права, хотя бы через действительную сопричастность (законопослушание). В первом случае государство так и остается недоразвитым, а правовая система убогой – у народа нет доступа ни к чему и поэтому право ориентировано на представления народа о праве, которые носят зачаточный характер. Если государство пытается навязать развитое право, то его реализация встречает упорное сопротивление среди народа и в итоге приводит к антиправовому характеру норм закона (ибо критерием права является равенство всех, будь они даже и не равны в правах, но все равны по отношению к восприятию права). Если государство пытается включить народ в реализацию СР парадигмы права как активных субъектов движущей причины, то получается государство – тирания, или государство стукачей, соответственно, право опять же теряет свое предназначение, сформированное в целевой причине.

Справедливости ради здесь следует отметить, что такая парадигма, как «Право» равно, как и любая другая общественно – структурируемая парадигма время от времени может наполняться совершенно различным содержанием по целевой причине. Но именно ее устойчивый характер, универсализм и конструкция позволяют сделать вывод о том, что она перманентно предназначена соединять в единое два таких противоречия как индивидуальное и общественное. Сама по себе философская конструкция парадигмы представляет собой противоречие между идеальным (бытие в возможности) и реальным (бытие в действительности), примиряя эти противоречия в самое своем существовании. Применительно к социуму парадигма права так же вбирает в себя уже реализованные формы индивидуального, отфильтрованные приемлемостью общественного и составляет именно баланс индивидуального и общественного. При этом не следует забывать, что общественное всегда обнаруживает себя в области возможности личного, а личное обнаруживает самое себя в области общественной действительности. Так, например, права и свободы человека – это именно общественное личное каждого человека, в то время как язык и область мышления – это именно общественное для каждой личности. И то и другое обуславливает систему собственности притязаний. Человек оценивает формы общественного сознания, реализовываемого им как глубоко личные, а общество развивается и направляется именно личностью (тями). Все вокруг есть продукт удачного творческого акта, деперсонифицированного массовостью использования.

В этой связи предназначение права, всецело зависит от конкретных обстоятельств. Но какое бы содержание ни было, законы людологии однозначно срабатывают вне зависимости от качественного содержания бытия в возможности. В этом смысле функции права как формы познания – возможность сопричастности СР данной парадигмы может позволить выстроить представление о всех прочих стадиях развития парадигмы, сформировать представление о материальной причине и, соответственно, проиллюстрировать образ долженствования.

Но именно это и является сегодня глобальной проблемой мира. Право уже не является формой познания. Право сегодня политизировано и даже уже не воспринимается как инструмент управления, или организованного насилия, иногда это просто ширма.

Здесь действует правило – чем четче проработана формальная сторона (то есть, чем лучше реализована движущая причина), тем качественнее и полноценнее реализация бытия в возможности в действительность. Везде, где мы встречаем отсутствие формальной стороны, отсутствие игрового начала (в особенности это касается процессуальных норм), можно говорить о профанации, отсутствии реализации прав в действительность, соответственно, отсутствии правого государства, процессах замещения государства бытием в действительности властьпридержащих, кормушки государственного аппарата.

Гносеологическая функция предназначения права состоит в том, чтобы познавать через право государство, и не в целом с точки зрения теории и прочее, а в эмпирически ограниченных рамках, заданных в форме чувственного восприятия. Дедуктивный метод познания, который с таким успехом продемонстрировал в области формирования представлений о государстве Ф. Энгельс в работе «О происхождении семьи, частной собственности и государства» является именно формой восприятия формальной причины целостной парадигмы явления, в которой право является целевой причиной (бытием в возможности), а государство – материальной (бытием в действительности). Так судить о сущности явления нельзя и недопустимо.

Проникая в сущность такого явления как право, мы должны понимать, что метод в виде представлений его носителя, положительный остаток его опыта исследования того или иного явления, всего лишь касается одного из общих элементов целостного содержания изучаемого. Признавать право признаком государства – это и есть чудовищное заблуждение, оно создает черную дыру в области разумного, в области понимания того, что есть государство. Последнее обстоятельство позволяет государству абсолютизировать самое себя. Точнее не государству, а тем, кто поставлен в услужение к нему. Тем, на ком лежит ответственность за достаточную реализацию БВВ парадигмы «Право».

Именно поэтому сегодня существует область бытия в социуме, которая контролируется избранной группой людей (властью) и никак не корреспондируется с другими субъектами. Эта область постоянно расширяется, она живет по своим законам и правилам, поскольку таковы правила структурирования мира, она по своему разумна и по своему оправдывает свое существование, но это и есть величайшая опасность для рода людского, что в сущности убедительно доказал ХХ век. И если раньше данная область тайного была отдана на откуп религии, на откуп жрецам и верховным правителям, которые олицетворялись с богами, но не несли в себе ничего технократического кроме ритуалов служения Богу, и на них была зациклена вся полнота власти, что и делало право правом по его источнику, то сегодня, в мире постиндустриального общества, в мире безграничных возможностей обмена и структурирования БВВ – это абсолютно бесконтрольная сфера, которая к тому же не способна сама ни на какой контроль в отношении общественного, так как полностью утратила связь с данным общественным. Все это скрыто за таким понятием как государство.

Более того, такое государство, государство, построенное не на праве, а на формировании самое себя в форме права, не способно быть перспективой развития, так как его просто нет.

В том случае, когда государство является бытием в действительности права о его существовании можно судить по степени соответствия его наличного бытия праву, в современном мире каждый шаг власти в случае необходимости оформляется в правовом поле принятием закона. Закон, право, стало санкцией действия, а не его сущностью. Мир столкнулся с проблемой «круга человека» и вот уже более 300 лет «успешно» ее решает, законов за последнее время принято в несколько сот тысяч больше, чем за всю историю человечества. Так ли уж динамично мы развиваемся?

О существовании государства следует судить по степени того, насколько право существует в области актуально- сущего, о степени существования власти следует судить по тому, насколько зеркально реализуется право в действительности.

Сегодня нет ни государства, ни власти, есть только формальная причина в виде игровых атрибутов, реализующих смешанное бытие в возможности, не отражающее ничего из того, что могло бы привести к появлению государства. Поэтому сегодня в моде опять культ личностного, выборные компании, высокие явки на выборы, телевидение и прочее, все то, что с таким негативом в языке называемо «власть». В этом прав был Ф. Энгельс – авторитета у власти нет и не будет…

Материальная причина (МP) Права. В условиях подобных вышеописанным какой выход у тех, кто есть власть? Осознавая явную подмену понятий, осознавая тщетность развития, регресс и владея полной картиной происходящего в мире, понимая, что структура государства, структура мирового общежития полностью разрушена, вся машина аппарата государства направлена не на обеспечение бытия кого – либо, а исключительно на поддержание самое себя и сохранение себя от самое себя и от внешних угроз; выход один: формирование представления о том, что именно так и должно быть, что это такой путь развития, цивилизационно обособленный и потому уникальный… Бедный Освальд Шпенглер! Если бы он знал, какую услугу он окажет своей гениальностью!

В области действительного государство отсутствует, так как отсутствует целевая причина его бытия – право, оно замещено интересами господствующего класса.

В соответствии с парадигмой, бытие в действительности должно быть представлено структурируемой формой организации материи, определенной, как в отношении своего бытия в возможности, так и в отношении бытия в возможности каждого, кто с этой действительностью соприкасается (не существует ничего, что не названо, существует только то, что названо; личное развитие есть постоянное включение в индивидуальное бытие в возможности продуктов и содержания общественного бытия в возможности).

Сегодня область действительного представляет собой огромный конгломерат противоречий, где одно сталкивается с другим. Данные противоречия должны быть разрешены и помещены по результатам разрешения в область опять же СР права с присвоением отрицательного или положительного знаменателя, с указанием как условие для действия, или на форму поведения, но так как они не разрешаются в области действительного, то ни международные суды, ни международные организации здесь ничем помочь не могут, создается ситуация, при которой в одном и том же месте в одно и то же время существует два и более противоречия, наличное бытие которых взаимоисключает друг друга. И данную ситуацию пытаются поставить в рамки правового поля, пытаются ее урегулировать посредством права! При этом, однако, следует помнить, что генезис права в отказе от силы. В историческом контексте право возникает как форма компромисса между теми, кто готов воевать за себя до конца. Право примиряет непримиримое, с тем условием, что острота противоречия снимается в рамках самого права, которое выступает синтезом. И неважно, из каких конкретных исторических событий рождается данный синтез – война, спор, договор и прочее. Стороны конфликта приходят к единому бытию в возможности и уже на его основе к единому бытию в действительности. Но регулировать с помощью права противоречия бытия в действительности без их синтеза в области бытия в возможности – нельзя. Это форма насилия, легитимность которого признается только одной стороной. И именно это с другой стороны рождает состояние войны всех против всех.

С учетом того, что нам прекрасно докладывают ужасы прошлого, в особенности прошлого века, утаивая об ужасе настоящего, следует отметить, что мир никогда еще не был так близок, и близок наверняка к разрушению, как сегодня.

Прибавьте к этому тот факт, что ряд последних поколений вообще выросли вне правового поля, так как они сами были свидетелями того насколько податливо право и насколько оно зависимо от аппарата государства. Сколько еще люди будут верить в то, что это излишки национального бытия и самосознания именно той страны, где они проживают?

Прибавьте к этому тот факт, что право вообще перестало регулировать область внематериального, у права остался только «мир вещей», нормы носят либо технократический характер, либо процессуальный.

В итоге действительность познать с помощью права так же сложно, как и право с помощью действительного. Уже норма, что везде существует своя специфика применения, – закон на бумаге и в суде не одинаков и т.п., и т. д. В итоге процессы действительного подчинены чему угодно, кроме закона- превуалируют интересы «государства», сознание субъектов движущей причины парадигмы «права» вообще заменяет само содержание парадигмы по целевой причине (в англосаксонских странах – прецедент, в континентальных системах- неприкрытая указка политически активных элементов, коррупция).

Человек никак не определен с точки зрения права, лучшее, что он может себе позволить – избежать соприкосновения с правом в том виде как оно существует сегодня, ни при каких обстоятельствах не попадать в круг активной реализации правовых норм, доверяться больше устоявшимся процессам действительного, даже если с точки зрения и морали, и уголовного закона они носят преступный характер.

Итак, сегодня с точки зрения материальной причины государство активно использует возможность структурирования социальной действительности на основе права, однако именно эти процессы привели сегодня к отсутствию права в целевой причине Парадигмы бытия «Право», формированию ситуации, когда, соответственно, отсутствует государство.

Но проблема социума в том, что никуда ничего не уходит и не пропадает. Мы имеем дело с тем, что сегодня можем наблюдать процесс видоизменения государства, смены формы воплощения целевой причины права, замену государства другими формами социального образования.

И здесь нам предоставляется редкая возможность заглянуть в будущее, опять же с помощью права как формы познания. Немножечко спрогнозировать будущее этого мира.

Так же остро стоит вопрос о достоверности познаваемого объекта, о действительности его существования. Действительно, наиболее удобный объект для познания – это область бытия в действительности, реально заданное, все, что может быть познано с помощью чувственного, все то, что может быть нами индивидуально проверено посредством ощущений.

Таков ход мысли любого здравомыслящего человека, человека необходимо жаждущего определенности. Но область права, в особенности область права как значения и тем более область права как формы познания исключает возможность соприкосновения с правом в области действительного. В действительности нам задана либо формальная сторона энтелехии (формальная причина), которая абсолютно не встречна и не подобна воспринимающему, уже потому, что он сам не участвует в данной форме реализации бытия в возможности. Применительно же к области правовой действительности он вообще занимает пассивную позицию, являясь объектом действий со стороны представителей движущей причины (субъектов реализации), имея при этом скудное представление о конечном результате реализации (о том как должна выглядеть материальная причина бытия). Его положение становится все более плачевным.

Область права, в конечном счете, достигает одного – формирования значения той или иной группы элементов реальности, как в отношении самих данных элементов реальности, так и в отношении стороннего неперсонифицированного круга лиц. Последнее очень важно, поскольку показывает насколько право выполняет вообще свою функцию – служит формой познания сущности социального плана в отношении того, что включено в орбиту его существования.

В области бытия в действительности все четыре причины, кроме самой материальной пребывают в снятом виде. Мы видим результат и только. Он может быть формой цикличности многоуровневого процесса, являться формой звена цепи парадигм и алгоритма построения того или иного социального явления. Но безусловно одно – каждая энтелехия снимет противоречия и ни одна парадигма бытия в этом мире не существует изолированно, мир представлен в своих взаимосвязях по элементам парадигм и по тому как связаны парадигмы в той или иной области, можно судить о степени однородности социальных явлений, их эволюционности. Людология, изучая данные связи и основания их взаимодействия, выстраивает общую картину мира, но в целом не расставляет смыслов в области должного, так как является всего лишь инструментарием в руках познающего субъекта. Однако представляется возможным говорить о том, что тот срез знаний, который предлагается нам этой наукой может быть полезен, хотя после людологического анализа он и выглядит умервщленно.

Универсальная парадигма права, то есть та область бытия всего того, что относится к праву в степени достаточной для того, чтобы отграничить право от не права, представлена несколькими вариантами циклов парадигм.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)